Лето

Летом жить было не где.

Долго бродила по городу, благо, что лето. С общественного wifi смотрела объявления, звонила. Люди сумасшедшие. Несколько раз отказывали в последний момент, как одна бабушка:

— Я не так выразилась, у нас не комната — коридор! Уходите! Вам нет места, я милицию вызову!

Или, во дворе охраняемого дома, в центре, встречает владелец, толстый такой, лет за 40. Пальцы в перстнях, манерный:

— Я думал ты парень, зачем писать с мужского аккаунта? Нет, девок я в дом не возьму, подумают еще чего. Парня на примете нет?

Или комната в общаге, уже договорились. Владеют ей муж и жена. Договариваемся в машине, пока жена отошла, он мне руку на ногу положил:

— Уступлю до 5 тысяч, если отсосёшь.

Отказалась. Вернулась жена, а он в крик:

— Эта сука отсосать хотела за скидку!

***​

Нашла подработку в колл-центре. Ночевала в парках, утром мылась в офисе — там была душевая для девочек из спа-салона. Получила за это пару нагоняев, от Оксаны, руководительницы с работы. Но она понимающе относилась.

На работе почти все женщины. Студентки из области, уже уставшие от жизни — нищета, глупость и никакого просвета. И несколько дам в возрасте, парочка замужних — держатся стороной, как тени от почти перегоревших ламп. Почти все одиноки и потеряны. На перекурах смотрели как летние девочки смеясь и шутя заходят в спа-салон. Через пару перекуров они выходили не менее весёлыми. Всегда красивые, ухоженные.

Однажды одна из них подошла к нам, попросила сигарету. Красивая брюнетка, ярка как плато от MDMA — лицо, волосы, одежда, уместный пирсинг. Пока курили она всё время смеялась рассказывая какие в салоне глупые мужчины, и как легко их развести на минет за дополнительную плату. Когда докурили, она шаркнула ногой и тихо сказала:

— Пожалуй, сегодня я себя убью.

***​

Списалась с парнем. Дима готов сдать комнату в двушке за 7 тысячи рублей. Квартира на окраине. Лучшее предложение.

Встретились в KFC, в центре. Он угощал. Симпатичный юноша, двадцать пять лет. Стеснительный задрот, обсудили во что играем. Я в League of Legends и Lineage 2. Он в Dota 2 и World of Warcraft. Поговорили о неважном. Его условия простые: держать комнату в чистоте, кухня, ванна, туалет — моем по очереди. Еду готовим каждый для себя. Моё условие было — взять собаку с собой. И не лезем друг к другу, я буду жить тихо, и не буду мешать ему.

Он согласился.

***​

Поселилась в комнате. Диван, стол и шкафчик. Дима жил в другой комнате, тихо играя в игры. Готовила вечером с запасом — поужинать и оставить на обед. Ночью Дима всё съедал, и я уходила голодной. Готовить он не умел. Я рассердилась, а он ответил:

— Снижу плату до шести тысяч, и буду давать деньги на продукты, если будешь готовить на двоих!

Деньги он выдавал с того, что я отдала ему за квартиру. Готовить начала на двоих.

Свои вещи для стирки я держала в отдельной коробке, в комнате. Но как-то закидывая вещи в машинку, Дима подбежал со своим ворохом:

— Блин, стираешь? Давай сразу, чего порошок зря тратить?

Как-то после сушки, глажу свои вещи. Подходит Дима:

— Слушай, а погладить и мои рубашки?

— Дима, пошел на хуй. Сам гладь.

Дима ничего не сказал.

***​

Через день забрала собаку от родителей. Любимая рыжая такса. Первым делом, мой драгоценный кобель зашел в комнату Димы, и насрал прямо на ковёр, после обнюхал каждый угол, охаживая новый дом. Но они поладили.

Из-за собаки мы перестали закрывать комнаты — собака бегала от меня к нему, и не любила преград. Днём такса сидела рядом с ним, пока он играл в игры, а он подкармливал его чипсами, и даже купил игрушку — резиновую пищалку-курицу в купальнике, и отрываясь от каток в доте, играл с собакой. Даже иногда выгуливал.

Я чуть иначе взглянула на Диму. Не просто как на процентщика лэнд-лорда. Молодой парень, своя квартира. Но мы почти не разговаривали. Кто его родители? Кто он сам вообще? Всю меня занимала работа и личные проблемы на то время.

Именно тогда я начала писать. На работе, и по пути домой, в парках, или на улице, если прихватят переживания, садилась и писала в тетрадку. В начале рванные строки, невнятные рисунки. После грубые очерки жизни. Со временем, больше погружаясь в себя и задыхаясь от боли, сотрясаясь, я приходила к пониманию. И могла писать более художественно. Постепенно переваривая собой жизненный свинцовый опыт. Высирая его на страницы чернильным, художественным дерьмом.

Каков этот этап моей жизни? Может, стоит попробовать?

***​

Туманные мысли пресекло туманное говно.

Диме не понравилось, что я мою собаке лапы, после прогулки:

— Мокрый пол, от этого паркет портится. Вытирай лапы своей чушке.

У Димы был ламинат. Но лапы мы вытирали и так. Правда не всегда, моя вина.

В одну ночь просыпаюсь от тряски — Дима сидит рядом и стягивает с меня одеяло. Глаза безумные, несёт перегаром:

—Лина, блядь, хули ты тут лежишь?

— Я тут сплю, — еще не прочухавшись ото сна говорю.

— Давай спать вместе, заебала. Ты хорошая, думаешь просто так так дешёво сдаю комнату тебе?

— Дима, блядь, дай поспать.

Дима обиделся.

***​

На работе хватало своего пиздеца. Но я справлялась. Месяц тяжёлой работы. А потом зарплата, и есть чем заплатить за спальное место. Денег не хватало даже на одежду — корм собаке, готовка на двоих, и оплата квартиры. Спала на чистой постели, которая отошла от наследства Димы.

Когда я стирала бельё, он стоял рядом, куря и выпивая:

— На этой простыни меня зачали. А на диване, где ты спишь, умер отец.

— Мне жаль твоего отца.

—Он хотел внуков.

— Понимаю.

— Хорошо.

Первый удар был в лицо. Второй в живот. Потом, пока я задыхалась, он загнул меня, и попытался снять джинсы. Я лягнула его ногой, развернулась и укусила в шею. Дима закричал, оттолкнул меня, потом с силой ударил в лицо. Потом еще несколько раз. Потом еще.

Мы оба закричали. Я от его ударов, а он от укуса моей собаки. Такса хорошенько вцепилась ему в жопу. Утерев с лица кровь, я толкнула Диму, и попыталась отнять собаку от него. Он упал, а такса клацнула зубами по внутренней стороне его бедра. Едва не дотягивая до яиц.

Шум дикий. Кричала я, кричал Дима, лаяла собака.

Дима, пнув собаку, хватанул меня за горло. Доволок до двери, напоследок наотмашь ударив в грудь, и швырнул в подъезд. Следом полетел собака.

— Ты тупая сука. Оставайся на улице.

***​

Звоню Оксане.

— Пожалуйста, заберите меня…

— Ты где?

Диктую адрес. Соседи вышли, с нижнего этажа. Женщина в халате и тапках:

— Что у вас происходит?

Утираю сопли и кровь с лица:

— Ничего, простите, пожалуйста.

Смотрит, потом уходит. Новые соседи, только въехали. Парочка детей и собака, вместе гуляли разок. И я на несколько этажей выше с разбитым лицом. Звонок:

— Мы приехали.

Собака на взводе, дрожит, жмётся ко мне, лижет руки. Дима открывает дверь. Кидает мне пакет с моими вещами. Хмыкает, запирается.

Слышу, как открывается дверь в подъезде, собираюсь. Беру таксу подмышку. Поднимается мужчина, берёт под руку и проводит до машины вниз. Усаживает на заднее сидение. Меня обнимает Оксана. Мы едем, а я рыдаю, прижимаясь к ней.
Оксанин муж говорит:

— Слушай, это пиздец. Давай вернёмся, я ему ебало разобью. Нельзя так.

Я ничего сказать не могу, меня трясёт. Захлёбываюсь слезами, проглатывая боль. Оксана гладит меня по голове:

— Поехали уже. Разберёмся. Тише…

Доехали ко мне домой. Сдают меня на руки отца. Он пьян, но сразу отвёз меня в больницу.

Доктор, зашивая мне губу, спрашивает:

— Отец бьёт? Пьющий? Или парень?

— Споткнулась.

Возвращались в молчании. В зеркале с потолочных задвижек вижу, что у меня не лицо, а пиздец. Распухшая губа, и фонари в глазах. Как панда. Ночевала дома, дали место на диване.