Работа в МТС (Лето было пиздецом)

Лето было пиздецом​

Расстались с Максом, недолго прожив вместе. Тогда нас еще выпиздили из квартиры мои родители — нехуй сладкой дочке жить с какими-то трапами.

Снимали говно-однушку без мебели, спали на полу. Из удобств был интернет, туалет и сидячая ванна. Холодильника не было. В доме жили красные муравьи, и они научили нас готовить еду так, чтобы её можно было сразу съесть. Однажды мы оставили на ночь, в закрытом шкафу, кусок курицы. Утром её не было, но были обожравшиеся муравьи. Эти твари были такими наглыми, что даже забирались в корзину с грязным бельём и облипали всё, что там было.

Расстались просто и стремительно, как и сошлись. Максимка уехал в Адлер, проебал мой плеер, переспал со старой подружкой из интернета, а по возвращению нашел мужика, который подрабатывает дедом морозом, или чем-то таким. Мне даже тошно вникать было.

***​

С работой не ладилось, и оплатить квартиру было нечем. Ночевала у знакомых, пару ночей провела в разных парках. Несколько дней не ела. Как-то написала родителям СМС. Спросила, как живут, на что получила что-то вроде «ты нам никто». Позже узнала, что умерла бабушка. На похороны не позвали.

Меня доводила печаль и мысли о том, что проще просто умереть. Но что-то внутри всегда щекотало в обратную сторону.

Затусила на коммуне. Большой частный дом в городской среде. Ребята — анархисты, но скромные, и не очень воинствующие. Но поскольку коммуна открыта для всех нуждающихся (но готовых держать порядок и платить аренду), случались казусы.

Именно отсюда был тот долбоёб, напавший с русским флагом на базу НАТО в Латвии. Сделал он это из-за женщины, она там тоже жила. Как она мне сказала:

— До этого случая, даже за человека его не считала. А теперь люблю.

Но сейчас у неё другой парень.

***​

Мне досталась «комната» — небольшое пространство, вмещающее спальник, огороженное от другой «комнатки» фанерой. По соседству размещалась парочка бородатых евразийцев. Как я поняла, они поклонники Дугина и топят за Новороссию.

В целом нормальные ребята, только мешали спать — громко ебались. Зато вне очереди и по доброй воле готовили на всех вкуснейшие борщи и ужины. Боже, за это я им прощала всё.

Дважды там пережила рейд МВД. Так и не поняла, что искали. У всех проверяли документы, контактные номера телефонов, допрашивали, что мы тут делаем.

После проверок шутили, собравшись вместе, о том, как тупо «мусора чесали просёлок, натыкаясь на кабанов и лосей». Кабанами, лосями и другими животными называли контакты мутных персонажей в телефонной книжке.

Коммуна также встречала путешественников и автостоперов. Было много интересных людей. Странствующие монахи, писатели. И иногда бродяги, неспособные заплатить скромную ренту сразу. Такой была пара с Дальнего Востока. Парень и беременная девушка, младше 16 на вид. Документы проверялись при принятии на постой… но их определили жить в пристройку, выдав двуместный спальник.

***​

И всё-таки мне повезло найти работу в МТС. Внештатным специалистом — нужно было шерстить базу в экселе по браку. В отдел набрали пять человек, первых с улицы.

Посадили в офис, и приказали работать. Плёвое дело, сверять таблицы, и в случае не стыковок обзванивать торговые точки для уточнения, писать отчёт. Работу, рассчитанную на месяц, мы делали за неделю. Остальное время убивали на перекуры и общение.

Мои коллеги симпатичные люди. Яна и Дима студенты заочники. Денис представился сыном местного депутата, который не может заниматься бизнесом пока не «познает простого труда». Оксана, грудастая блондинка, под тридцать, рассказала, что слепа на один глаз как крот, но замужем и тут просто развлекается.

Офис — большой зал, воняющий рыбой. Не было отдельной столовой, все ели на своих местах. И почему-то они любили рыбу.

***​

Как-то на перекуре, спустя пару дней, знакомимся. Денис, сын депутата, привлекал внимание нервозностью. Он курил дорогие сигары, как простые сигареты. Он заканчивал их так быстро, что они не успевали прогорать, превращаясь в длинные толстые угли, падающие на асфальт, лишенные оболочки, от собственной тяжести. Немного заикаясь, говорит:

— Яна, у моего отца есть яхта. Она стоит на берегу нашей виллы в Италии. Еще у нас есть скутеры. Я хочу, чтобы мы с тобой вместе наслаждались итальянским солнцем. Но начать можем с поездки по нашему водохранилищу.

Мы с Димой чуть сигаретами не подавились. Яна выпучила глаза:

— Это конечно интересно, но у меня парень есть.

Денис смутился, и задёргался еще больше.

***​

После работы парни провожали нас до остановки. Мне нужно было идти дальше, чтобы уехать без пересадки, и сэкономить. Ребята пошли со мной. Дорога через пустыри и железную дорогу — ту самую. Накрапывал дождик, серо и довольно холодно. Проходим грузовые вагоны, тут Денис достаёт ствол, заряжает обойму, закуривает сигару и спрашивает:

— Стрелять умеете?

Дима оживился:

— Отслужил. Кого угодно перестреляю!

Я ёжусь. Но меня тянут под руку:

— Пошли, весело будет.

Выходим на брошенную стройку. Ребята ставят на заборе всё что нашли: банки, бутылки, картонные пакеты. Денис прицеливается и бах — бутылка рассыпалась. Даёт ствол Диме, бум — банка улетела. Беру пистолет, целюсь в пакет — мимо. Денис смеётся:

— У моего отца дома целый арсенал. Если начнётся зомби-апокалипсис, мы точно выживем.

Дима был в восторге, увлечённо обсуждая с ним тонкости стрельбы, а я отшутившись убежала к остановке.

***​

Были долгие дни, когда я была опустошена полностью. Я не могла смотреть на себя в отражении. И не думала о себе вообще. На коммуне приветствовалась чистота, но туалет находился на кухне. А помыться можно было в отхожем месте, заранее нагрев воды. Меня заебало абсолютно всё. Я взяла ножницы, бритву и побрилась наголо.

В тот период, я почти ничего не ела. И ни с кем не общалась. Днём работа, с дежурными перекурами и чтением всего, что попадётся под руку. Вечером общение с психопатами с коммуны, и ночью беспокойный сон на тонком спальнике, когда за стенкой ебутся бородачи.

***​

Под конец месяца сверяла таблицы. И нашла нестыковку на торговой точке. Недостаток бракованных смартфонов, примерно на миллион рублей. Звоню в магазин по служебной линии, сверяясь с инструкций:

— Привет, я инспектор по неликвидным остаткам. Обнаружила недостаточные данные по таким-то позициям. Пожалуйста, предоставьте их в ближайшую неделю.

Отвечает девочка:

— Драсте. Ничего не знаю, работаю тут два дня. Ничем не могу помочь.

Чешу репу, делаю пометки. Еще раз сверяю таблицы — на складе нет бракованных смартфонов на миллион рублей. Всё точно. Выходит спиздили. Тут смс от Макса:

«Сегодня вечером приходи в Шангри Ла, надо с тобой поговорить».

«Шангри Ла» — местный книжный салон. Там же часто выступали люди, установляющиеся на коммуне. Тот же путешественник Антон Кротов, гуру автостопа. И многие другие. Тесная община большой страны. Еще там работает подруга Настя, на полставки. Устраивает чайные церемонии. Известное в Воронеже место.

По спине бежит холодок. Живот скручивает. Вспоминается вся боль, и вся любовь. Ну чего ему нужно? Ну чего ей надо!?

За спиной Денис подходит к Яне, и довольно громко, в своей нервозной манере говорит:

— Яна, если мы сейчас не поцелуемся, я покончу жизнь самоубийством. Я предлагаю тебе жизнь на берегу Италии!

Стук клавиш, царящий в офисе, на минуту остановился. Повисла тишина. Даже запах рыбы, будто прибился. Яна повернулась к нему, и с улыбкой говорит:

— Конечно. Подожди меня у входа. Сейчас спущусь.

В звенящей тишине Денис, прямой как струна, выходит из офиса. Мы смотрим на Яну, а она зовёт на перекур. Говорю Диме:

— Слушай, как бы он не перестрелял нас заодно.

Выходим, видим Дениса, под его ногами уже две сигары, а он еще курит. Нервно дрожат руки, смотрит на Яну и говорит, пытаясь её приобнять:

— Зачем этот цирк?

Под курткой топорщится пистолет.

Дима его отталкивает:

— Слушай, ты совсем охуел уже.

Тут подходит какой-то мужик похожий на боксёра, высокий, крепкий. Разбитый нос. Спрашивает:

— Кто тут Денис?

Яна показывает. И мужик молча уёбывает депутатского сына в лицо. Денис падает, а боксёр говорит:

— Уёбище, ты вообще берега попутал? Еще хоть взгляд на Янку бросишь, я тебя урою нахуй, — и отвешивает пинок под рёбра.

Целует Яну, жмёт Диме руку, мне кивает:

— Я Миша, рад познакомиться, — уходит с Яной на обед в столовую.

Дима подаёт руку Денису, а он отталкивает. Утирает кровавую юшку с носа, и говорит:

— Да пошли вы на хуй! Я вас всех закопаю!

И уходит. Больше мы его не видели.

Только однажды, спустя месяцы, он мне позвонил, и пьяным голосом сообщил:

— Я боюсь жизни, — слышу, как плачет в трубку, — не понимаю что происходит, не знаю как жить дальше.

— Денис, ты никому ничего не должен. Попробуй жить для себя, найди то, что тебе интересно. Читай книжки, смотри фильмы. Чувствуй что ли…

— А не хочешь на скутерах покататься?

— Прости, не моя тема.

В трубке звон стекла и рыдания.

***​

В обед купила две бутылки виски. Чуть выпила, доработала до вечера. Пошла в Шангри Ла. Пока шла, выпила еще. Уютный салон, с расписными дверями. Встречает Настя, подруга, что там работает. Усаживает в зал, наливает чай, говорит:

— Пока никто не пришел. А тебя мы не ждали. Кстати, тебе идёт короткая стрижка. Сегодня же вечер по изучению астрологии. Ты записывалась?

Пью чай, заходят гости, человек пять. Девочки, парни. И Макс. Садимся за круглый стол. Настя начинает занятие:

— Сегодня будем изучать аспекты натальных карт…

Шепчу Максу:

— Что ты хотел?

Суёт мне запечатанный пакет. Смотрю на его лицо, пытаясь поймать глаза.

Господи. Такой холодный и чужой человек. Недоступный. И ради него я лишилась наследства, квартиры и страдаю. Как же он красив.

Настя что-то обсуждает с гостями, а я заворожена. Шепчу ему, что всё еще люблю.

— Солнце в знаке весов… дата рождения… планеты…

Молчит, увлечённый лекцией.

Беру пакет, прощаюсь с Настей и ухожу. С коммуны приходит СМС:

— У нас рейд МВД, не приходи.

***​

Невероятно холодная ночь. Так поздно, что не ходят автобусы. Никто из знакомых не откликнулся. Иду к родителям — половина города, через мост и трущобы. Допиваю виски. Смотрю, на едва виднеющиеся звёзды, покрытые заводским дымом, и смеюсь что есть сил.

Смеюсь и рыдаю одновременно, так прохожу несколько километров индустриального района Левого Берега. Как меня встретят родители? Ну развернут — переночую в парке. Но хорошо бы вымыться в тёплой ванне и уснуть на кровати. Господи, я так давно не спала на кровати!

Дорогу мне преграждают два мужика:

— О, парень. Разреши наш спор. Что такое ипостась?

Тот, что спрашивает — низкорослый, и не русский, на вид армянин. Его оппонент высокий и в жопу пьяный воронежец — тюркская внешность, брюнет, громко кричит:

— В жопу ипостаси! Вы все чурки! Вы нас русских загубили!

Смотрят на меня, пройти не дают. Какая нахуй ипостась думаю?

Но говорю:

— Ну это, когда некое божество себя в разных аватарах являет.

И тут же приезжает полиция. Я сходу их расталкиваю и быстрым шагом иду прочь.

Сзади оклик:

— Мальчик! Да стой же, да стой, блядь! Да всё в порядке!

Оборачиваюсь. Низкорослый армянин сзади догоняет. А менты на бобике уже мимо проезжают, и скрываются за углом. Догоняет меня:

— Блядь, ну ты и скороход. Меня Васей зовут. Вася Армагеддон. Это потому что я с кулака кого хочешь урою сразу. Я местный авторитет, а тебя не знаю.

Постояли, он отдышался и говорит:

— Пошли ко мне, ничего такого. Я просто навеселе, жене меня покажешь. Ты приличный такой. Скажи ей, что всё хорошо. С ментами я на мази, вот дебила русского забрали, потому что я тут главный, а он поплыл от алкоголя. А я крепкий. Но жене знать надо, проводи.

Пошли к Васе домой. Двухэтажный барак. Довожу его до его комнаты. Там толстая женщина:

— Вася, ты что дебил?

Он меня толкает в плечо, говорю:

— Да он нормальный…

Вася перебивает:

— Заткнись, где пиво?

Достаёт из шкафа бутылку и стакан. Говорит:

— Пошли.

Моет стакан, наливает мне пиво, сам пьёт с горла:

— Симпатичный ты. Но не подумай. Спасибо что поддержал меня.

Пью пиво и думаю. Что за хуета происходит? А впрочем, не похуй ли? Смотрю на его лицо — картошка, с кривым носом. Чешу свой нос, а он обиделся:

— Ты чё сука дразнишься?

И делает выпад кулаком, чуть меня толкает в грудь. Я от неожиданности падаю на грязный пол. Он смеётся, поднимает меня, обнимает, хлопает по спине. Извиняется:

— Да прости, дитя. Просто привычки. А ты знаешь Галустяна? Это мой друг со школы, я ему шутки писал, а он вон как поднялся, а я теперь тут сижу. Но знаешь что? Я пока тут сижу — никто этот дом не снесёт. У нас тут из семей чурки одни, и я с женой. На чурок похуй, а я авторитет. И мне плевать, что они предложат. Я закон.

Я ошарашенно киваю. Допиваю пиво, и меня от стресса уже трясти начинает.

Вася видит и говорит:

— Ну пошли, провожу, опять же без намёков.

Проводит до дверей, под окрики жены.

***​

К родительскому дому иду в ахуевшем молчании.

Дома никого. Но у меня есть ключ. Захожу. Меня трясёт.

Набираю горячую ванную. Смотрю что изменилось. Моей комнаты больше нет — они сделали ремонт, и снесли стену моей комнаты, объединив её с кухней. Кухня большая. А их спальня не изменилась. Захудалый диван и старый компьютер.

В холодильнике немного яблок и коньяк. Располагаюсь на новой кухне. Раскрываю пакет Макса. Закуриваю. Наши общие фото, тетрадки, в которые мы писали стихи, и смятые листы с рисунками. На одном мой портрет от его руки. На другом его портрет от моей. Несколько книг. Украшения… еще какие-то безделушки, что нас соединяли.

Ванна набралась, ложусь, с собой беру коньяк и яблоко. И некоторое время лежу ничего, не чувствуя.

Потом становится жарко, и я расхожусь в рыданиях.

Потом думаю, что это лучший момент вскрыть вены.

Потом звонит мама Макса, и просит не делать глупостей. Я с ней соглашаюсь, вытираюсь и ложусь спать на родительскую постель.

***​

На работе сдаю отчёт о браке. По точке, где нехватка смартфонов на миллион. Начинается проверка. Уже конец месяца, но нам не дают зарплату. Решили вместе пойти к руководству с претензией. Высокорослая девочка менеджер, в леопардовых легинсах сообщает, что директор ушла в декрет, и никто не может свести смету. Просит подождать еще неделю.

За эту неделю выясняется, что на точке, где я нашла недочёты, поймали парня, буквально мешками продающего смартфоны перекупщикам под видом брака в смете. Воришку посадили на срок. Наш отдел распустили, и выплатили под новый год по 8 тысяч рублей.