Cцылка на первую часть Вместо предисловия done Пришлось себя ужать в апетитах цитирования(нет) Самая маленькая часть из запланированных. Но с самыми интересными персонажами-авантюристами из всех что мне встретились за время чтения материалов на эту тему. Русское Сомали 14 февраля 1889 года в заброшенном египетском форте Сагалло, что ныне находится в государстве Джибути,появилась русская экспедиция под предводительством Николая Ивановича Ашинова (1856 — 1902) . Форт был объявлен русской территорией, также как и все прилегающие земли на 50 вёрст в обе стороны по берегу и на 100 вёрст вглубь Африканского континента. 28 января 1889 года над фортом, переименованным в Новую Москву, поднялся русский флаг. 5 февраля 1889 года форт был обстрелян французской эскадрой, русская колония на берегу Восточной Африки перестала существовать. В третьей четверти XIX века в Российской империи понимали, что нужен современный флот и базы для него. В 1878 году был создан "Добровольный флот", как бы сейчас сказали двойного назначения — в мирное время служил мирным целям, а во время войны военным. А вот решение другой проблемы никак не находилось. Основные базы российского флота находились в Балтийском и Чёрном морях. Даже при наличие современного флота ему нужно регулярно пополнять запасы провизии и воды, топлива и боеприпасов. Выход из Черного моря контролировался Османской империей, выход из Балтийского моря легко мог быть перекрыт британским или иным флотом. Многие поколения российских флотоводцев мечтали о порте в теплых морях, функционировавшем круглогодично и не замерзающем. Поэтому когда в России объявился Ашинов,предложивший наладить отношения с Абиссинией и обустроить российский порт на побережье, то многие относились к нему настороженно, но поддержали его из-за отсутствия государственной политики по этому вопросу. Министр иностранных дел России в 1882—1895 годах Николай Карлович Гирс (1820-1895) был категорически против приобретения территорий в Африке, боясь испортить отношения с Великобританией и Италией — главными европейскими игроками в Северо-Восточной Африке. Император Александр III был откровенно против того, чтобы связываться с авантюристом Ашиновым, но у того стали появляться могущественные союзники. Его поддержали нижегородский губернатор Николай Михайлович Баранов (1837-1901)и обер-прокурора Святейшего Синода Константин Петрович Победоносцев (1827 -1907).В какой-то момент заколебался управляющий Морским министерством Иван Алексеевич Шестаков При этом Победоносцева привлекало установление контактов с Эфиопской православной церковью, а Баранов, не особо доверяя Ашинову, высказывал следующее мнение: "Но заселение русскими выходцами африканского побережья только тогда принесет России всю массу возможной пользы, когда правительство будет твердо руководить устройством колонии и ее сношениями с соседями, и главное с Абиссинией" Сама Великобритания и её извечный соперник Германия не раз использовала для проникновения в будущие колонии частных лиц, но затем обязательно поддерживая их всей мощью государственной машиной. Николай Иванович Ашинов появился на свет в Саратовской губернии, в городе Царицыне, бывшего в ту пору уездным центром Саратовской губернии. С юных лет отличался склонностью к авантюризму и порой даже откровенному вранью и фантазиям. Но каждый раз умудрялся добиваться своего. После своего пребывания в Абиссинии в 1883 году начал призывать к установлению отношений с единственным христианским государством в Африке, сохранявшим свою независимость долгое время.В результате всех достал. И с подачи Шестакова Александр III дал добро. Но афишировать свой интерес к абиссинскому побережью власти не желали — абы чего не вышло. Обычный рейс парохода Добровольного флот завёз Ашинова в апреле 1888 года в Таджурский залив и местный князёк Магомет-Сабех заверил капитана судна, что его султанат совершенно независим от никого, и европейские слухи о принадлежности его владений Франции — только слухи. Корабль продолжил путь во Владивосток, а Ашинов оставил сопровождавших его людей и уехал обратно в Россию. После возвращения он нисколько не смущаясь своего обмана сообщил об основании русской станицы в Танжурском заливе и начал готовить новую экспедицию, заодно деньги собирать. Посол России в Турции А.И.Нелидов сообщал Гирсу 7 ноября 1888 года : " В дополнение к предыдущей переписке относительно известного Ашинова и затеянного им поселения на африканском берегу Красного моря, имею честь представить при сем Вашему Высокопревосходительству протоколы, составленные в здешнем генеральном консульстве нашем по показаниям двух из сопровождавших Ашинова в Таджуру лиц, выбравшихся оттуда через Аден и прибывших на днях в Константинополь. Оба эти лица, русский унтер-офицер Самусеев и турецко-подданный Шелипенко, показывают, что покинули Таджуру ввиду полного истощения оставленных им для их содержания средств и отсутствия какого бы то ни было руководства за невозвращением самого Ашинова. Ашинов же во главе 150 набранных с бора по сосенке "казаков" и 40 членов духовной миссии во главе с отцом Паисием отправился снова в путь 10 декабря 1888 года и 6 января 1889 года прибыл в Танжурский залив. Тут выяснилось, что местный султан ранее лукавил. Оказывается ему французы заплатили 20 тысяч франков и он обязался при появлении иностранных судов поднимать французский флаг. Французы же на территории его султаната не проживают. Но зато сосед французам ничего не должен и ашиновская кампания отправилась в Сагалло. Между французским и российским министерствами иностранных дел начался обмен телеграммами. На их основании Гирс пишет письмо новому управляющему Морским министерством вице-адмиралу Н. М. Чихачеву: "Ашинов выехал из Таджуры в Сагалло — местность, равным образом находящуюся в пределах французского протектората, занял там покинутое уже французами старинное укрепление, поднял русский коммерческий флаг и объявил себя владельцем означенной местности в силу соглашения, заключенного будто бы им с начальником туземного племени. Ввиду этого французский министр иностранных дел пожелал узнать от нашего поверенного в делах: сочувствуем ли мы предприятию Ашинова? Страница «Le Progrès Illustré» с информацией об экспедиции Ашинова Испросив по этому предмету Высочайшие указания, я отвечал... , что императорское правительство не принимает никакого участия в предприятиях Ашинова, который действует на свой собственный страх; что нам ничего не известно о заключенном будто бы означенным лицом соглашении с местным туземным начальником, и что, если Сагалло находится в пределах французского протектората, то, как само собою разумеется, Ашинов обязан подчиниться существующим в этой местности правилам." ... местности на северном берегу Таджурского залива: Сагалло, Амбобо и Таджура были уступлены в 1882 году Франции, которая заняла их в 1884 году. Центром французского протектората избрано местечко Обок, где имеется удовлетворительный порт, каковой выгоды преимущественно в том отношении, что, будучи расположен поблизости от Баб-эль-мандебского пролива, представляет удобную станцию для судов, следующих чрез этот пролив. Территория, на которую Франция имеет право на берегах Таджурского залива, равняется приблизительно трем тысячам квадратных километров ". Российское правительство отреклось от экспедиции Ашинова и форт Сагалло подвергся бомбардировке, в результате которой погибли четверо детей, две женщины и мужчина, 20 человек были ранены . 7 февраля 1889 года остатки ашиновцев покинули порт Сагалло. Флаг, поднятый русской экспедицией в колонии «Новая Москва» (станица Московская) над фортом Сагалло По указанию императора Александра III в "Правительсnвенном вестнике" было опубликовано: "Императорское правительство полагает, что не представляется основания возлагать на французские власти в Обоке ответственность за происшедшее в Сагалло кровопролитие и что ответственность за это должна всецело пасть на Николая Ашинова, решившегося нарушить спокойствие в пределах территории, подведомственной державе, находящейся в дружественных отношениях с Россией." Виновата сторона, не сделавшая ни одного выстрела. Весьма оригинально. А вот во Франции инцидент в Сагалло был воспринят с сожалением. Премьер-министр Франции ушёл в отставку, газеты "Presse" и "France" открыли подписку в пользу семей пострадавших и погибших. В одной из частных бесед высокопоставленный французский дипломат сообщил русскому послу, что крайние меры были приняты по настоянию Великобритании. Боялись англичане, что если Россия обоснуется в Сагалло, то сможет контролировать путь от Суэцкого канала и Красное море в Индию. Более подробно и во всех деталях о приключениях Ашинова можно почитать на спутнике тык. ток не забудьте про vpn Русская АбиссинияСледующая страница истории Ашинова носит то ли детективный характер, то ли является полной выдумкой самого «казачьего атамана». Он встречается с Аксаковым и рассказывает ему следующее: на него вышел секретный английский агент с предложением перейти в подчинение короны со своим войском за большую сумму денег. Встретиться для передачи денег и указаний они должны в Константинополе. История доходит до сведения российского консула в Каире, Ашинову выделяют охрану, он едет на встречу с англичанами. В английском посольстве ему якобы передают деньги, ставят задачу организовать диверсии в недавно присоединённой к России Закаспийской области, сам же Ашинов берёт деньги, садится на пароход, уходит от английской слежки и пересаживается на другой пароход и отправляется в Абиссинию организовывать переселение «вольных казаков» в Африку. В качестве доказательства своей истории Ашинов позже показывал английские деньги, впрочем, взять он их мог где угодно, а подробности его детективного приключения менялись от рассказа к рассказу. Тем не менее, всё это вновь подстегнуло интерес к нашему герою в патриотических кругах, а сам же он действительно отправился в Эфиопию. Если никакого казачьего войска не существовало, то крайне интересно, как Ашинов вообще пришёл к теме колонизации Африки. Эфиопия действительно была практически православной страной, с религией крайне близкой той, что была в России. Абиссиния была центром столкновения католического и православного миссионерства в Африке и страной, находящейся в конфликте с европейскими колонизаторами. Эфиопия, нуждавшаяся в защите, с удовольствием ушла бы под крыло Российской империи, а империи, в свою очередь, нужен был порт на тёплых морях — вблизи Суэцкого канала, что позволило бы сдерживать экспансию британцев. В то время в стране не было ни одного корреспондента российской газеты, ни одного иностранного консульства, поэтому, опять-таки, отследить, что там происходило на самом деле, весьма затруднительно. Ясно одно: Ашинов был в Абиссинии, встречался там с высокопоставленными людьми, выдавая себя за представителя императора, и слал оттуда письма Аксакову и Каткову, в которых как мог преувеличивал свои достижения. Также он сообщал, что правитель (негус) Эфиопии выделил вольным казакам землю для поселения. Газетчики же, зачарованные его рассказами, соревновались в том, кто больше приукрасит уже приукрашенные истории, в результате получались пассажи типа этого: «Ермак и Кольцо триста лет тому назад поклонились царю Сибирью, ныне вольные казаки, те же и такие же, кланяются Русскому Царю Абиссиниею… Продолжают они славить русское имя, являть русское мужество и на верховьях Нила, и в пустынях Судана, и в пажитях Месопотамии. И где их нет? Они рассыпаны по Ирану, и в Месопотамии до ста тысяч насчитывает их другой русский пионер, торговец ходебщик из Павлова под Москвой, исходивший с русским товаром весь Балканский полуостров и всю Малую Азию». Из Эфиопии Ашинов возвращается героем. Висевшее над ним уголовное дело заменяется штрафом и закрывается. С собой он везёт страуса, двух чернокожих подростков, «дары царю» в запечатанных ящиках и якобы конфиденциальное послание от негуса Абиссинии лично Александру III. До императора доходит весть об Ашинове, но принять его он не хочет: мешает как неидеальная репутация Николая Ивановича, так и нежелание влезать в дела других колониальных держав, делящих африканский пирог. Впрочем, и эта неудача не смущает нашего авантюриста. Казак Васька И даже в науку «атаман» вписал своё имя. Между двумя экспедициями в Абиссинию, в 1888 году, он издал в Петербурге «Абиссинскую азбуку и начальный абиссинско-русский словарь». Всего в словаре около 500 слов, для буквы «Ц» Николай Иванович выбрал характерные «целиться» и «целовать». Для обучения языку ашиновская «Азбука» малопригодна ввиду своей неполноты, ошибок и неточностей, но она широко используется лингвистами как вспомогательный материал при изучении истории амхарского языка. На неудачной миссии Ашинова установить контакты с Абиссинией попытки со стороны России не закончились. Николай Степанович Леонтьев (1862 -1910) стал человеком, прибывшим из далёкой страны и сделавшийся родным для Эфиопии. Экспедицию Леонтьев организовал за свой счёт и прибыл в марте 1895 года в Энтото — тогдашнюю резиденцию эфиопского негуса-негести Менелика II (1844 — 1913), правившего Эфиопией с 1889 по 1913 год. У Леонтьева сложились доверительные отношения с эфиопским императором. По совету Леонтьева было организован визит эфиопской дипломатической миссии в июне 1895 года в Санкт-Петербург. Для российского правительства этот визит был как снег на голову , но миссия была встречена доброжелательно. В результате в декабре 1895 года Россия отправила в дар Менелику II 30 тысяч винтовок, 5 миллионов патронов, артиллерийские снаряды и 5 тысяч сабель . Итальянцы, воевавшие с Эфиопией в 1895-1896 годах, пароход с оружием перехватили. Удачно проведенные при помощи Леонтьева переговоры в Москве сделали русского офицера специальным послом императора для улаживания различных щекотливых дел, география его поездок обширна: Рим, снова Санкт-Петербург, Константинополь. Будучи главным военным советником эфиопского императора Леонтьев сделал много для победы в итальянско-эфиопской войне, а затем созданию регулярной армии Эфиопии. За доблестную службу Леонтьев удостаивается графского звания на туземный манер и стал Леонтьев зваться граф Абай. В сентябре 1896 года секретарь императора Эфиопии Менелика II Ато-Иосиф привез российскому императору в подарок от негуса слона и вручил военному министру Николаю Николаевиуч Обручеву (1830—1904) записку от императора Эфиопии, в которой выражалось желание Менелика найти поддержку у российского правительства в приобретении Эфиопией порта на берегу Красного моря, при этом эфиопы гарантировали морскую базу для российского флота. В качестве этого порта намечалась бухта Рахейта в Эритрее, с французами Россия больше связывалась. В ноябре 1896 года по приказу управляющего Морским министерством Павла Петровича Тыртова (1836- 1903) был направлен военный корабль "Запорожец". Но когда итальянское правительство направило министерству иностранных дел России запрос о деятельности русской канонерской лодки в Рахейте, то российский МИД того времени дал отбой. Так Россия потеряла очередную возможность закрепиться на берегу Африки. В 1897 году Менелик II назначил Леонтьева генерал-губернатором округов Уба и Бако на юге страны.При этом Леонтьев получает право не только на управление, но и на эксплуатацию ресурсов двух провинций Эфиопии. Тут мы подходим к туманному месту во всей истории с Леонтьевым. Якобы новоиспеченный губернатор обратился к императору Николаю II с предложением выделить ему 400 000 рублей и представил проект о превращении провинций Эфиопии в российскую колонию. Но после выяснения факта, что изменить государственный статус этих провинций Леонтьев не может, российский император охладел к этому проекту.Существуют определённые сомнения по поводу правдивости этой несостоявшейся колонизации двух провинций. Русская Южная африкаВ ноябре 1886 года царю Александру III пришло повторное письмо от верховного вождя южноафриканского народа пондо Умхлангасо Дж. С. Факу. Следов первого письма пока нигде не отыскалось, возможно оно было уничтожено, когда в 1900 году по приказу военного министра Российской империи Алексея Николаевича Куропаткина (1848-1925) были уничтожены секретные архивы, связанные с англо-бурской войной. В письме вождь просит защитить его от англичан и взять под покровительство его народ: "Мы независимая Нация не подчиняющаяся никакой другой державе до сих пор Само Независимая. Нация пондо сейчас просит защиты у вас. Английское Правительство хочет Отнять нашу Страну... Поскольку у нас нет друзей которые бы помогали нам мы не хотим быть под протекторатом Английского Правительства. Мы будем ждать вашей ценной помощи. " Но ответа от русского императора в Пондоленде не дождались и никто им не помог. Так вся территория небольшого африканского государства стала английской колонией. Русская ГамбияВ Африке курляндцы приобрели остров святого Андрея (остров Джеймс, ныне часть Гамбии). Однако в 1661 эти территории в двух полушариях перешли в пользование Англии: курляндский герцог фактически внес их как залог за кредиты. Когда Курляндия вошла в состав Российской империи, Екатерина II до 1795 пыталась отсудить у британцев эти два острова, но безуспешно. Русский МадагаскарКак это ни странно, но первой далекой заморской территорией, на которую намеревалась претендовать Россия, был экзотический остров Мадагаскар. И этому есть объяснение. Заветной мечтой Петра I являлось кругосветное плавание российских кораблей или, по крайней мере, дальняя экспедиция за пределы Балтийского моря. И хотя конца войны со Швецией еще не было видно, мысли о кругосветном или дальнем плавании постоянно занимали императора. Узнав в начале 1715 года о возвращении из Средиземного моря английской эскадры командора Д. Паддона, действовавшей против марокканских пиратов, Петр I направил российскому послу в Лондоне, князю Б.И. Куракину, указ о приглашении Д. Паддона на русскую службу.В 1718 году Д. Паддон уже командовал русской эскадрой в Балтийском море.Намеревался ли Петр I послать эскадру в Средиземное море и поручить ее командование Д. Паддону, не известно. «Неожиданная смерть этого флагмана… была причиной, что о проекте никакого помину после того не было». И все же мысли о дальней экспедиции не покидали Петра I. Объектом его внимания стал Мадагаскар.После того как пираты сделали Мадагаскар и Сент-Мари своей опорной базой, великие морские державы попытались уничтожить их гнезда и здесь. Карательные экспедиции англичан и французов ослабили пиратов, и это заставило их искать покровительство в других странах Европы. Самым подходящим покровителем показался пиратам молодой шведский король Карл XII. В 1713 году в Европу представитель пиратов и обратился к шведскому королю за протекцией. Однако в Стокгольме Карла XII не оказалось, он находился в очередном военном походе.Переговоры возобновились в 1718 году. На этот раз в Европу инкогнито приехал сам глава мадагаскарских пиратов Каспар Вильгельм. В пиратском мире он был известен как Морган. Это был один из самых удачливых и жестоких пиратских «адмиралов». В ходе тайных переговоров с Карлом XII пираты достигли соглашения об их переходе в подданство Швеции. Карл XII выдал им охранную грамоту, в которой К. Вильгельм был объявлен губернатором и наместником шведского короля на Мадагаскаре. На соседнем I острове Сент-Мари предполагалось устроить шведскую торговую факторию. Своим подданным, бежавшим на Мадагаскар, король подписал «конфирмацию о всемилостивейшем прощении». Швеция начала готовить на экспедицию Мадагаскар. Хотя через несколько месяцев Карл XII был убит, идея мадагаскарской экспедиции продолжала жить. В 1719 году по представлению Государственного сейма королева Ульрика, младшая сестра убитого Карла XII, подтвердила конфирмацию, а новый король Фридерик, муж Ульрики, вступивший на престол в 1721 году после отказа Ульрики в пользу мужа, утвердил план подготовки экспедиции. Снаряжалась экспедиция в глубокой тайне. На Мадагаскар экспедиция отправилась вскоре после поражения в войне с Россией и заключения в 1721 году Ништадтского мира. О секретных переговорах Карла XII с пиратами Петр I узнал от шведского вице-адмирала Даниэля Вильстера, добровольно перешедшего после окончания войны на службу России. Одним из первых проектов, который он представил императору, был проект об отправке русской экспедиции на Мадагаскар. Петру проект понравился. Наступило время дерзнуть выйти в Мировой океан, начать осваивать дальние торговые пути. Несомненно, одним из самых привлекательных являлся путь в Индию. Все прежние попытки России наладить торговлю с Индией через Среднюю Азию и Персию заканчивались неудачей. Недавняя экспедиция князя А. Бековича-Черкесского, отправленная Петром I в 1716 году в Индию, была полностью уничтожена хивинским ханом. Все надежды возлагались только на морскую торговлю. Принятие Мадагаскара под покровительство России приблизило бы давнюю мечту Петра — достичь Индию морским путем. Мадагаскар лежал почти на половине пути. На нем можно было построить русский форт, ремонтные мастерские и перевалочную торговую базу. Подготовка русской экспедиции на Мадагаскар, как и шведской, велась в глубокой тайне. Петр не был заинтересован, чтобы его контакты с пиратами стали известны в Европе. Руководителем будущей экспедиции он назначил Д. Вильстера. 10 июля 1723 года Д. Вильстер представил генерал-адмиралу Ф.М. Апраксину доклад, в котором излагал все, что ему было известно о мадагаскарских пиратах и об их контактах со шведами. «В подтвердительных и протекциональных грамотах, данных губернатору Моргану, — писал Д. Вильстер, — упомянуто о грамотах пардонных (винам отпустительных) и по оным можно дознаться, что на помянутых островах, конечно, обретается некоторое число беглых шведских природных. Також по всему можно видеть, что на тех островах короля не имеется, как речь о том неслась, я лучше о том до сего сведом не был, но признаваю быть оным местам республике… Губернатору Моргану определено было довольное число морских офицеров и матрозов, також некоторое число пушек с принадлежащею амуницею и деньги на подмогу от шведов же дано… А понеже из сего изъяснения о командоре Ульрихе признавается, что оный был в той экспедиции только экзекутором, главное дело и пункты даны были Моргану…» Документы для будущих переговоров с пиратами Коллегия иностранных дел готовила с особой тщательностью. Непосредственное участие в их составлении принимал и сам император. Предводителя мадагаскарских пиратов по его указанию именовали не иначе как «Король мадагаскарский». Вот что писал Петр I «Королю мадагаскарскому»: «Божьей, милостью мы Петр Первый, император и самодержец Всероссийский, и прочая, и прочая, и прочая. Высокопочтенному Королю и владетелю главного острова Мадагаскар Наше поздравление! Понеже мы заблагорассудили для некоторых дел отправить к Вам нашего вице-адмирала Вильстера с несколькими офицерами, того ради Вас просим, дабы оных склонно к себе допустить, свободное пребывание дать, и в том, что именем нашим Вам предлагать будут полную и совершенную веру дать, и с таким склонным ответом их к нам паки отпустить изволили, какового мы от Вас уповаем, и пребываем Ваш приятель. Для участия в экспедиции были выделены два фрегата «Амстердам-Галлей» и «Декрон де-Ливаде». Оба находились в Ревеле. Командирами на них назначили капитанов Д. Мясного и Д. Лоренса. В качестве помощника Д. Вильстера в экспедицию назначен также капитан-поручик М. Киселев. Указ на их имя гласил: «Понеже отправлен от нас в Рогервик вице-адмирал Вильстер для принятия тамо в полную его команду объявленных фрегатов… следовать на оных оттуда нужно с ним в некоторый показанный ему вояж. Того для, когда к вам прибудет, будете ему яко флагману и командиру послушны». Три следующих пункта определяли порядок расходования денежных средств и пополнения запасов. Заканчивалась инструкция так:«II. Ежели объявленный король по склонности своей пожелает персоною своей ехать в Россию, с некоторыми кондициями, то вам надлежит в наши порты пристать, ежели зимою, то в Колу, понеже там никогда не мерзнет, а ежели летом, то в Архангелоградс-кий порт, а буде без него, но только посланные от него будут, то всем возвратиться через Зунд. До выхода в море о целях экспедиции знал только Д. Вильстер. «Королю мадагаскарскому» в верительной грамоте, выданной вице-адмиралу Вильстеру, говорилось: «Понеже нам ведомо учинилось, что высокопочтенный король славного острова мадагоскарского в прошлых временах искал протекции у покойного короля шведского, которую оный ему обещал, но понеже по смерти оного государя то пресеклось, того ради мы за благо изобрели к нему, высокопочтимому королю мадагаскарскому, нашего вице-адмирала Вильстера и капитана морского Мясного и капитан-поручика Киселева послать и оному наше намерение предложить, а именно, что ежели вышеупомянутый король мадагаскарский склонность имеет у какой державы протекции искать, то мы от сердца желаем, дабы мы то счастье имели оного в нашу протекцию принять и яко высокомудрая особа может он сам рассудить, где по нынешнему состоянию в Европе оную протекцию соизволит, то мы с охотою оному позволим жить во владениях наших и обещаем накрепко и нашим императорским словом, что мы от всех неприятностей его, короля, и людей его, которые в наше государство прибудут, защищать будем, несмотря ни на что, чтоб от того ни произойти могло». 21 декабря снаряженные для дальнего плавания фрегаты «Амстердам-Галлей» и «Декрон де-Ливадо» покинули Ревельский рейд. Шедший флагманом «Амстердам-Галлей», зайдя в Рогервик, принял на борт Д. Вильстера. До этого вице-адмирал жил здесь «под большим секретом, почти в заточении». Из Рогервика экспедиция в полном составе отправилась на Мадагаскар. Однако в пути, еще в Балтийском море мореплавателей встретил жестокий шторм. Оба фрегата получили значительные повреждения, а флагманский «Амстердам-Галлей» дал еще и сильную течь. Д. Вильстер счел невозможным продолжать плавание и 31 декабря 1723 года вернулся в Ревель. Случившееся «сильно огорчило государя, но не изменило его намерений, и потому повелено было немедленно приступить к исправлению судов». По выражению генерал-адмирала Ф.М. Апраксина Петр принял «нещастие с немалой болезнью», но, не желая отказываться от начатого дела, требовал, чтобы корабли были «с величайшем поспешанием исправлены или в случае полной негодности заменены другими». По тону писем Ф.М. Апраксина можно судить, что экспедиции Петр придавал большое значение. Однако прошло меньше месяца и в феврале 1724 года Д. Вильстер получил от императора распоряжение отложить отправление кораблей «до другого благоприятного времени для отправления судов в Индию». По существу, на этом экспедиция русского флота на Мадагаскар и закончилась. Петровские фрегаты. Такие корабли участвовали в мадагаскарской экспедиции Петра Что же побудило Петра I в столь короткое время отказаться от мадагаскарской экспедиции? Можно лишь предположить, что Петру стали известны последние сведения о мадагаскарских пиратах и о судьбе их предводителя. Община пиратов к тому времени была уже разгромлена английским флотом, а ее «адмирал» ожидал своей печальной участи в лондонской тюрьме. Все это Петр мог узнать непосредственно от шведского командора К. Ульриха, отправившегося в 1722 году на Мадагаскар во главе эскадры, состоявшей из шести кораблей, замаскированных под купеческие. Известно, что, достигнув берегов Испании, эскадра вернулась в Швецию. Как раз в феврале 1724 года К. Ульрих через своего родственника, ревельского вице-губернатора Фридриха фон Ливена, передал Ф.М. Апраксину свое желание прибыть в Петербург и приватно встретиться с императором. Возможно, что информацию о судьбе пиратов Петр получил от своего тайного осведомителя в Лондоне, который мог своими глазами видеть арестованного Моргана. Если это было так, то экспедиция теряла смысл. Факт покровительства пиратам мог отрицательно отразиться на престиже России в Европе. Если бы взамен Россия получила ощутимую выгоду, на это можно было бы закрыть глаза, но при новых обстоятельствах выгода казалась весьма сомнительна, это, очевидно, и заставило Петра не рисковать без нужды авторитетом империи и отказаться от экспедиции на Мадагаскар. Не случайно, приказав Д. Вильстеру дождаться нового «благоприятного времени для отправки судов в Индию», Петр даже не упомянул Мадагаскар. Что же касается «королевства», или «республики» пиратов на Мадагаскаре, то к началу 1724 года она практически перестала существовать. Такова краткая история первой попытки России приобрести заморскую территорию. Эпизод, случившийся в конце XVIII века, вошёл во все исторические сборники и списки лучших авантюр, оставил след в литературе и опере и позволил отчаянным русским храбрецам поучаствовать в колонизации Мадагаскара. Два с половиной века назад семь десятков людей, которым было нечего терять, решили броситься во все тяжкие, совершив головокружительный вояж от Камчатки до Мадагаскара и став единственными людьми за всю историю Российской империи, кому удалось устроить бунт и массово сбежать из ссылки за границу. Как говорили некоторые пережившие поход смельчаки, называя причину этой авантюры, «нам было просто интересно». Это вполне могло бы стать новым лозунгом всех добрых русских людей. Главным героем этой истории является, конечно, персонаж по имени Мориц Август Бенёвский, или, как он сам подписывался по-русски, барон Мориц Анадор де Бенев, отчаянный путешественник и авантюрист, на которого претендуют аж 4 нации (и только русские не претендуют, хотя его мадагаскарская авантюра настолько смела, что могли бы). Отец — австрийский полковник словацкого происхождения, мать — баронесса, дочь епископа венгерских и словацких корней. В юности Бенёвский повоевал за австрийцев, потом, не получив наследства, за поляков в их восстании против русского царя. Был взят в плен и отпущен под честное слово (тут ремарка о нравах), слово это нарушил, опять стал воевать за поляков. Тут-то он и надоел русским войскам, которые его интернировали в Киев, а оттуда — в Казань. В Казани плен был весьма условный — жил у местного купца, кутил, водил романы, временами отчитывался о том, что он по-прежнему «в плену». Из Казани он бежал, добрался до Санкт-Петербурга, откуда хотел бежать дальше в Европу на голландском корабле. Голландский капитан подумал-подумал, и сдал Морица властям, посадившим того в Петропавловскую крепость, а затем сославшим на Камчатку. В принципе, тут событий уже на пару жизней, а Бенёвскому только 23 года и он вообще не собирается останавливаться. На Камчатке и начинается наша мадагаскарская история. Путь в ссылку занимал 8 месяцев. Пока ехали, Бенёвский познакомился и сблизился с тремя разжалованными русскими военными. В Охотске была пересадка с саней на ссыльный корабль, на котором Бенёвский вовлёк в число своих сторонников ещё троих матросов и штурмана. Они составили план, по которому планировалось угнать корабль с грузом в Японию, но вскоре судно попало в шторм, одна мачта сломалась и «Святой Пётр» еле-еле дошёл до места заточения — Большерецкого острога. Задуманное как опорный пункт в ходе освоения Дальнего востока, на момент наших событий селение превратилось в перевалочный пункт для экспедиций, следовавших в Тихий океан, и место для ссылки лиц, неугодных в европейской России. В городке жила пара сотен человек, стоял гарнизон, была церковь, купеческие лавки, четыре десятка домов. Ссыльные жили здесь относительно свободно — на съёмных квартирах, ходили друг к другу в гости, общались с местными жителями. Командовал крепостью капитан Нилов, неплохой, но сильно пьющий человек. В Большерецке был кружок староссыльных, с которыми быстро сошёлся Бенёвский и завоевал у них уважение. Авторитетные члены этого кружка в своё время впали в немилость императрицы Екатерины и были направлены сюда. Один из них, Пётр Хрущёв, будущий верный товарищ Бенёвского, гвардии поручик, был сослан за «изблевание оскорбления величества». Другой, Семён Гурьев, был его сообщником. Гвардии поручик Василий Панов критиковал фаворитов императрицы, за что и был наказан. Отставной ротмистр Степанов поплатился за то, что впал в немилость к одному из главных фаворитов императрицы — графу Орлову. Помимо них за политику в остроге отбывали наказание и ряд других военных и чиновников, и каждый из них имел зуб на власть. Этим умело воспользовался Бенёвский, показывавший всем некий зелёный бархатный конверт, якобы от сына свергнутого Екатериной Петра III Павла Петровича, законного наследника престола, которому мать не давала править страной. Вместе с Хрущёвым Мориц составил план побега — захватить гарнизон, нейтрализовав охрану, подготовить корабль и бежать морем. Окружающим Бенёвский внушал, что исполняет волю законного императора Павла, тем самым вовлекая в заговор всё больше недовольных ссыльных. Позже в число заговорщиков вошли и местные жители, возмущённые тяжкими условиями жизни в остроге и произволом местных чиновников. Наконец, день бунта настал. Накануне восстания коменданту Нилову донесли о готовящихся событиях, и он послал солдат гарнизона арестовать бунтовщиков, а сам напился и лёг спать. Однако солдаты сами попали в плен. Ночью на 27 апреля 1771 года ссыльные ворвались в дом Нилова. Бунт планировался как ненасильственный, однако по трагической случайности спросонья Нилов начал сопротивляться и душить Бенёвского, в результате чего был смертельно ранен и убит. В остальном Большерецк был взят без крови. Сходом бунтовщиков Бенёвского провозгласили командиром Камчатки. Тот повелел провести похороны Нилова, а потом каждый из восставших на Евангелии присягнул на верность цесаревичу Павлу. Перед отбытием в путешествие Бенёвский и Степанов от имени бунтовщиков составили «Объявление в сенат» — дерзкий документ, в котором они заявляли о правах на престол Павла Петровича, о бедствиях русского народа от чиновничества, о гнёте самодержавия и бюрократии. Предприимчивый Бенёвский добавил туда от себя и пару пассажей о свободе для Польши. Этот манифест был куда более дерзким, чем манифест декабристов 50 лет спустя, а потому с момента получения в Петербурге хранился под сукном в Тайной канцелярии. «А в России начальники единое только имеют право, делать людям несчастие, а помочь бедному человеку никакогo уже права не имеют… непорядочные законы, а самовластие… Народ российский терпит единое тиранство, в Европе ездят промышлять серебро и золото, а у нас сей промысел отнят, а кто оным может пользоваться, одни… фавориты… богачи. А нижнего рода людям позволено бить зверей, и то без всякого положения… а российский народ трудолюбив, наклонен к промыслам». (из «Объявления») Карта путешествий Беневского Утром 12 мая галиот «Святой Пётр» (тот самый, на котором Бенёвского привезли в Большерецк) с 70 людьми на борту вышел курсом на Курильские острова из Чекавинской гавани, располагавшейся вниз по течению от Большерецка. Галиотами называли короткие медленные парусники водоизмещением в 200–300 тонн и длиной в пару десятков метров, так что для 70 человек корабль был тесноват. Помимо ссыльных его экипаж составили и другие отчаянные смельчаки, уставшие от жизни на Камчатке: священник Устюжанинов с сыном, казак Рюмин с женой, канцелярист Судейкин, работные люди (зверобои) купца Холодилова вместе с приказчиком Чулошниковым, великоустюжинский купец Федор Костромин, посадский из Соликамска Иван Кудрин, секретарь убитого Нилова Судейкин, штурман Максим Чурин, швед Адольф Винблан, дети, жёны, матросы, солдаты, арестанты и многие другие — все они бежали из неприветливого острога одной большой компанией. Многим предстояло навсегда проститься с Россией, а то и с жизнью. Через пять дней пути «Святой Пётр» сделал первую остановку у необитаемого острова курильской гряды. Шли практически наугад — карты у беглецов не было, и штурманы вели корабль по зарисовкам Хрущова с книги о кругосветном плавании англичанина Ансона, сделанным в Большерецке. На острове и случились первые потери в команде. Уже в первые дни похода Бенёвский начал вести себя с экипажем как диктатор. Недовольная часть команды, не относившаяся к ссыльным, всего около 16 человек, задумала дождаться, пока бунтовщики сойдут на берег, обрубить якоря и вернуться на Камчатку. Но заговор был сорван — Бенёвскому донесли, конспираторов выпороли кошками, а четырёх человек ссадили с запасом провианта на необитаемые острова. Один из наказанных, ученик штурмана Герасим Измайлов, провёл на острове Симушир год, питаясь «морскими ракушками, капустой и кореньями». Позже он будет осваивать русскую Аляску, исследуя Алеутские острова, встречаясь с Куком на Уналашке, застраивая Кадьяк и сражаясь вместе с Александром Барановым против племён тлинкитов. Продолжение тут нужон vpn Ну и в качестве бонуса БИЗЕРТА — ПОСЛЕДНЯЯ ЗАМОРСКАЯ БАЗА РОССИЙСКОГО ИМПЕРАТОРСКОГО ФЛОТА Командование Русской эскадры Бизерта… В сердцах российских моряков название этого далекого тунисского порта до сих пор отзывается острой болью. Трагедия великого народа — революция и гражданская война — разделили не только страну, но и флот. Сегодня о горьких днях тех лет в Бизерте напоминают лишь небольшой православный собор с косым Андреевским крестом за царскими вратами, мраморная доска с названиями кораблей бывшего Российского императорского флота, да могилы соотечественников, в которых покоятся герои Цусимы, сражений первой мировой войны, ученые и исследователи, приумножившие славу России. И никто не может отнять у них права быть русскими патриотами. События осени 1920 года напоминали кораблекрушение. Тонущим кораблем был «белый» Крым, экипажем и пассажирами — армия барона Врангеля. Буквально за несколько часов до вступления в город красных частей 14 ноября 1920 года Вооруженные Силы Юга России покинули Севастополь. «Мы идем в полную неизвестность, и никто не хочет нас принимать», — говорилось в воззвании П.Н. Врангеля. Предвидя близкий конец Крыма, П.Н. Врангель начал готовиться к уходу зарание. Были мобилизованы все пригодные к плаванию корабли и суда. Эвакуация проходила из всех крымских портов. Солдаты и офицеры уходили в приказном порядке. Каждый имел «законное место» на корабле. Труднее приходилось гражданским. В планах Русская азия Русская америка Секретные материалы: База нло для РИ, Жемчужина Бабы Лизы, Суворвский офшор, Главный разбазаривальщик земель Русских. Спойлер: источники https://sputnikipogrom.com/go/russia/distantshores/ https://turbina.ru/authors/grau59/journals/3022/ Россия. Какой она могла бы быть. История приобретений и потерь заморских территорий Автор:Коршунов Юрий Леонидович